А в ресторане музыка играет
<ul><li>Свойство «Источник» имеет особое назначение, и его значение не может устанавливаться в семантической аннотации.</li> <!--br--><li>Свойство «Заголовок» имеет особое назначение, и его значение не может устанавливаться в семантической аннотации.</li></ul>
05.02.2015, Шатура
У Нины Фёдоровны Юдиной – юбилей.
Для большинства из нас новогодние праздники заканчиваются с выходом на работу или, в крайнем случае, в Рождество. Для этой стройной миловидной женщины они всегда длятся до 29 января – до дня её рождения. И в этом году она не сделала исключение своей многолетней привычке: на столе небольшая ёлочка, украшенная новогодними игрушками, рядом несёт свою вахту Дед Мороз, ещё тот, из нашего детства – в белом мягком полушубке. Он-то хорошо знает, что хозяйка этого дома не отправит его вместе с ёлочными украшениями в коробку на отдых до следующего праздника, пока не встретит свой 85-летний юбилей.
Когда говорят о таком возрасте, то невольно представляешь себе человека, обременённого прожитыми годами, с кучей болячек, тяжёлых воспоминаний, большую часть времени проводящего в стенах своего дома.
Но Нина Фёдоровна оказалась далека от нарисованного мною портрета. Невысокая, юркая, улыбчивая, с молодым голосом и удивительной памятью. Единственное, что она не помнит, так это имена всех, с кем ей приходилось работать, о чём она сразу и предупредила. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, если послушать её рассказ обо всех жизненных перипетиях, в которой она была главной героиней.
Мал мала меньше
Деревня Иваньково, что в Ивановской области, до войны насчитывала более сорока домов. И в одном из них жила семья Кузнецовых. Семья большая - отец, мать и семеро ребятишек, мал мала меньше. Нина была четвёртой. Родилась она в 1930 году, как раз в то время, когда повсюду стали появляться колхозы. Появился он и в их деревне. Её отца назначили председателем. Почему именно его? Он был хорошим трудягой, замечательным сапожником, портным, мог делать буквально всё.
Колхоз создали, но правления пока не было, а потому председатель Фёдор Егорович Кузнецов каждый день поутру проводил что-то вроде летучки у себя дома. Приходили бригадиры, он раздавал наряды, и закипала работа. Маленькая Нина, которой исполнилось лишь три годика, каждый раз, как только бригадиры переступали порог их дома, взбиралась отцу на колени и жадно слушала всё, о чём говорили взрослые.
И кто мог тогда подумать, что сельское хозяйство для Нины окажется её путеводной звездой?
Конечно, жизнь в деревне заставляла научиться всему – и за коровой ухаживать, и огород сажать. А если тебе исполнилось восемь лет и у тебя появилась маленькая сестра, то все заботы о ней ложатся на твои совсем ещё детские и хрупкие плечи. Родители целый день в колхозе, присматривать за малышкой, кроме как тебе, некому. Нина не роптала, ей и в голову не приходило, что может быть как-то иначе.
В сорок памятном году…
В 41-м она окончила четыре класса. Это было в мае. А в июне началась война. Об этом страшном событии в Иваньково узнали по радио где-то ближе к полудню. До сентября в деревне не осталось мужчин, кроме одного, без пальцев на правой руке, и старого деда. Забрали почти всех лошадей, а те пять, что остались, были либо больные, либо старые. Работать в колхозе стали дети.
- Пахали на коровах и быках. Жали серпами, косили косами, молотили цепями. Ты знаешь, что такое серп? – по ходу рассказа спрашивает меня Нина Фёдоровна.
Я киваю, мол, знаю, слышала, бабушка и мама рассказывали, им тоже довелось пережить голодное военное время.
- Я сама-то на быке пахала только раза четыре-пять. Больше на корове. Однажды на неё набросились слепни, она вырвалась у меня и в кусты вместе с бороной убежала. Едва вызволила её оттуда. А в другой раз сено возили. И тоже на корове. В телеге сено, я наверху. Подъехали к деревне. А у нас там два пруда было. И вдруг корова рванула (её тоже слепни замучили) да в пруд. Из воды одна голова торчит, а я сижу на копне. Вытаскивали нас вместе с повозкой и коровой всей деревней – вспоминает, смеясь, моя собеседница.
А тогда, в войну, им было не смешно, когда в 12 лет они шли в лес, чтобы напилить 600 кубометров дров – такое бремя было возложено на каждую семью. У Кузнецовых в доме мать, трое детей до пяти лет и 12-летняя Нина. Кому идти на заготовку?
- До леса шли километров семь. Как пилить? Не знаем. Попали в пару с Катей, мне – 12, ей – 13 лет. Спасибо, лесник нам помог. Выделил участок, где деревья были не очень толстые, показал, как надо рубить их и пилить, как ветки обрубать. Через две недели мы с подругой научились всему, - в голосе Нины Фёдоровны звучит немного горечи. И я понимаю: с высоты своего сегодняшнего возраста ей больно сознавать, что девочки-подростки, которые едва держались на ногах от голода, должны были выполнять тяжёлую мужскую работу. И они справлялись.
Тошнотики и немцы
Было очень голодно. Шёл 43-й год. Карточек в деревне не давали, ели только то, что удавалось вырастить. Собирали на полях оставшуюся картошку и пекли из неё лепёшки.
- Мы их звали тошнотики, - поясняет мне Нина Фёдоровна.
И вот этими-то тошнотиками и отравилась однажды Нинина мама. Да так, что на три месяца слегла в больницу. Нина осталась за старшую, а маленькому братику – всего-то восемь месяцев.
Трудно передать словами, как выживали те три месяца дети Кузнецовых, оставшись без родителей. Но Нина уже ощущала себя взрослым человеком и вела себя как полноправная хозяйка. Детей накормить, в больницу к матери сходить, скотину убрать, молоко продать, чтобы купить хоть что-то из еды…
И всё же дети остаются детьми. Они доверчивы, бесстрашны и наивны. Иначе как объяснить, что орава подростков, старшему из которых было едва лет 16, смогли взять в плен троих немецких парашютистов?! Да, и такой эпизод был в детской жизни Нины Кузнецовой.
- Мы тогда и не думали, что они могли нас просто-напросто расстрелять. Мы видели, как они из самолёта на парашютах приземлились на нашем деревенском поле. Потом выяснилось, что их задачей ставилось уничтожить электростанцию, что была в нескольких километрах от нас. Сначала мы подумали, что это наши солдаты. И только когда поняли, что они не говорят по-русски, окружили их тесным кольцом. Немцы подняли руки и подчинились нашему приказу идти вперёд. Так и вели их до правления два с половиной километра. Позже узнали, что их не расстреляли, потому что они не тронули нас, детей, - рассказывает Нина Фёдоровна, удивляясь на тогдашнюю свою и других подростков то ли смелость, то ли бесшабашность.
Метр с кепкой на коньках
Война закончилась. Все мужчины из семьи Кузнецовых остались живы. Правда, один из братьев попал в плен и был освобождён только в конце войны. Когда он написал домой письмо и прислал с ним свою фотографию, мать, едва взглянув на неё, упала в обморок – настолько истощённым был её сын.
У Нины четыре класса образования. Как жить дальше? Что делать? Ей хотелось учиться. А для этого надо было уехать из родного дома.
Долго рассказывать о том, как и где девушка постигала знания. Она работала и уборщицей, и параллельно учёбе занималась с другими детьми на дому, у них же и жила. Потом поступила в Егорьевск в фармшколу, для чего пришлось продать зимнее пальто, которое ей с войны привёз отец. Но вырученных денег хватило только на полгода. И её опять выручают родители тех девочек, которым она помогала в учёбе.
Секретарь сельсовета, секретарь комсомольской организации, а в 19 лет – уже и председатель сельсовета. Кажется, карьера молодой девушки стремительно идёт в гору. Но это только кажется, что всё легко и просто. За кажущейся лёгкостью – огромный труд, слёзы и отчаянье.
- Помню, села в председательское кресло, а меня из-под стола едва видно, я ведь – метр с кепкой на коньках, - подтрунивает над собой Нина Фёдоровна Юдина. И продолжает:
– А через два месяца меня называли уже не Ниной, а Ниной Фёдоровной. Четыре школы, 12 колхозов, больница, три медпункта, дом инвалидов, два клуба, санаторий – и всё это в моём ведении.
Затем было замужество и переезд в Шатуру. Нина Кузнецова стала Юдиной. В новом для неё городе она тоже не потерялась, не окунулась с головой в быт.
- Я всю себя отдавала работе. Ведь никто не скажет, что я плохо работала, - говорит она.
Она – председатель сельсовета в Новосидорихе, инструктор по вопросам сельского хозяйства в горкоме, секретарь парторганизации, возглавляет Шатурский общепит. Это в годы её руководства в нашем городе появились «Светёлка», «Юность», «Шашлычная». И в годы её руководства общепитом построили ресторан, тот, что стоит на проспекте Ильича и сегодня. Как ей это удалось, отдельная история. И непростая. Не за красивые же глаза Нина Фёдоровна Юдина удостоена многих наград. Особенно ценна для неё одна – Орден Трудового Красного Знамени. Его ей вручили за огромную помощь в организации питания строителей, трудившихся на ГРЭС.
Сегодня Нина Фёдоровна Юдина живёт одна, но ей совсем не одиноко. По соседству – дочь, внучка с семьёй, сестра. Да и друзья её не забывают.
На прощание из чисто женского любопытства спрашиваю:
- Платье-то для юбилея приготовили?
- А как же! Показать? – тут же парирует она и выносит из комнаты красивый наряд, достойный, чтобы встретить в нём свой юбилей. И неважно, какой он по счёту, главное, что в глазах не погасла жизнерадостная искра, которая и тебя зажигает оптимизмом и хорошим настроением.
Надежда Морозова
На снимке: от себя чуть посплетничаю. Нина Фёдоровна ничего не рассказала мне, но знающие люди сообщили, что и в 85 лет эта неунывающая женщина катается на лыжах, плавает на озере и не бросает любимую дачу.
А свой юбилей она отмечала в ресторане. В том, который когда-то построила.
Фото автора
Автор: Надежда Морозова
